Иллюстрации Михаила и Романа Паршиковых
Эта почти невероятная история случилась год назад, как раз в канун Новогодних праздников. Настроение у меня было омерзительным – недавно распалась семья. Ничего не хотелось делать, стремиться было не к чему. Единственное, что у меня оставалось – старый фургон «Иж-2715», купленный с рук еще в перестроечные времена для занятия пресловутой «торгово-закупочной деятельностью».
Но жить на что-то надо, и я обратился к старому знакомому, имеющему сеть торговых точек, который предложил разъездную работу на своем автомобиле и перевозку небольших партий грузов между Иркутском, Ангарском и Усольем. Оплата предлагалась небольшая, но зато стабильная. «Знаешь, старик, сколько желающих на такую работу? – размахивая руками, декламировал мой новый работодатель. – Только потому, что давно тебя знаю и понимаю твою жизненную ситуацию, отдаю предпочтение твоей персоне. Считай, по великому блату устроился!». Квартиру в Ангарске мне помог снять он же, причем весьма недорого (свою квартиру я оставил бывшей жене).
До Нового года оставалось каких-то два месяца. Начались рутинные трудовые будни. Шумные базы, рынки, «оптовки», разномастные коробки, рыбные «блоки» с торчащими селедочными хвостами, неподъемные мешки, которые так и норовят прохудиться, толчея на выездах, да вообще на дорогах… – расслабляться не давали. Мне такая «напряженка» позволяла отстраниться от грустных и тяжелых мыслей, а вот древний фургон пришлось подлатать (насколько это понятие применимо к семнадцатилетней советской машине с пробегом почти 200 тысяч). Не вдаваясь в подробности, скажу, что «Иж» все же заметно приободрился, масла стал кушать в меру, между нажатием на педаль газа и ускорением автомобиля стала наблюдаться прямая связь, появились сносные тормоза, произошли некоторые другие улучшения. Ввиду стремительно понижающейся температуры воздуха будку пришлось утеплить за счет работодателя.
…Это случилось первого декабря на объездной ангарской дороге, почти сразу после речки м. Еловка. Гололеда не было, но скользкие участки попадались, к тому же мела приличная метель. Ехал я со скоростью 90-95 (для моего старого коня это был почти предел). Время – около восьми вечера, темно и ветрено. Впереди замаячили красные габаритные огни какой-то здоровенной фуры, которая, согласно правилам, тащилась по правой полосе со скоростью едва ли 50 км/ч. Я приготовился к обгону и занял левую полосу, когда вдруг узрел, что между фурой и разделительным бордюром по левой полосе едет маленькая белая машинка. Ее появление было для меня полной неожиданностью. Вероятно, она давно ползла рядом с фурой, почему-то не решаясь ее обогнать, но, может быть, из-за метели я не заметил издали ни этой маленькой машинки, ни ее перестроения. Приблизившись, я увидел на выпуклом заднем стекле два значка – один с буквой «У», а другой с изображением туфельки. «Все ясно» – подумал я и помигал дальним. Никакой реакции не последовало.
Водитель фуры (видимо, заметив непонятные маневры) решил ускориться и был уже впереди. Ничто не мешало обладательнице «туфельки» сместиться вправо, но она упорно тащилась по левой. «Ну, что же ты, Золушка хренова, смещайся уже куда-нибудь» – процедил я сквозь зубы, и дал пронзительный гудок. А надо сказать, гудок у моего «Ижа» стоял особенный, и «дудел» он знатно.
Видимо, этот трубный глас застал врасплох «спящую красавицу», которая, испугавшись, начала отчаянно тормозить. На беду, под колесами оказался скользкий участок, и белую машинку стало разворачивать вокруг своей оси. Единственное, что мог сделать я, это уйти вправо и попытаться объехать нерадивую наездницу. И мне это почти удалось, но мадам, по-видимому, рулила вовсю, и ее тоже понесло к обочине – в аккурат мне под нос.
…Удар, на удивление, получился слабым и несерьезным (слава Богу, тормоза у «Ижа» сработали на славу). По рассказам очевидцев я знал, что некоторые женщины в таких ситуациях просто звереют, исторгают словосочетания, от которых краснеют дальнобойщики, хвалятся знакомством со всеми известными бандитами, включая Аль-Капоне и Джека-потрошителя, а то и бросаются на обидчика с кулаками.
Слегка ошарашенный, я сидел в кабине и мысленно готовился к обороне. Но ничего из вышеперечисленных ужасов не произошло. Из машинки выскочила симпатичная молодая женщина в короткой нутриевой шубке. Она, видимо, даже не сообразила надеть шапку, и вьюга тут же бесцеремонно занялась ее каштановыми волосами. Не издав ни звука, она, едва взглянув на «место контакта», вдруг заплакала. Наконец, очнувшись, вылез и я. «Повреждения» оказались просто смешными. На правом крыле ее машинки (это была Toyota Corsa) появилась небольшая вмятинка, а у сына славной Удмуртии треснул оранжевый рассеиватель поворотника. Несмотря на это, дамочка столь горько плакала, что, казалось, речь шла не о пустяковой вмятине, а о потере семьи, квартиры и российского гражданства, вместе взятых. Стала понятна и причина «вращательного» движения Toyota – резина была беззастенчиво летней и, мягко выражаясь, лысеющей. Пока я подбирал нужные слова и открывал рот, чтобы успокоить несчастную, она вдруг как-то безнадежно махнула рукой, забралась в свой автомобиль и уехала. Так и не сказав ни единого слова. «Ну что ж, баба с возу – кобыле легче», – радостно подумал я и отправился восвояси.
Но отчего-то в последующие дни, несмотря на предновогоднюю суету, мне не удалось забыть об этом пустяковом случае. Остатки того, что называют совестью, шептали мне, что сочетание двух вышеописанных треугольников на заднем стекле, а тем более в темноте и в метель, подскажут умному человеку поехать другой дорогой или хотя бы соблюдать безопасную дистанцию. Поскольку ни того, ни другого я не сделал, то чувствовал себя тоже виноватым.
Тягостные раздумья закончились тем, что я обратился к своему товарищу-работодателю, поведал свою историю, и спросил, нельзя ли по марке авто и номеру (который я запомнил) разузнать адрес. Босс мой, хоть и был вхож во многие места, категорически отказался. При этом он посмотрел на меня, как на безумца, посоветовал обратиться к врачу, и добавил, что если у меня остается время на глупые мысли, он может еще подкинуть мне работки. Что и сделал.
Но, к счастью, кроме земных боссов, есть хозяин небесный, ибо только его вмешательством я могу объяснить дальнейшие события.
…До Нового года оставалось двенадцать дней. Вечером девятнадцатого декабря я ехал по Ангарску – синий от холода, злющий от голода и мертвый от усталости. Подъехав к стоянке, что возле «Элеганта», – купить чего-нибудь съестного, я вдруг увидел метрах в пятидесяти знакомые очертания белого автомобильчика. Померещилось? Нет, номер тот же. Удивившись неожиданной встрече, решил подождать.
Минут через десять появилась хозяйка. Рядом вышагивала девочка лет десяти. В руках у дам была более чем двухметровая елка. Воистину, женщины сначала совершают действие, а затем думают, ибо затолкнуть сие растение в маленький хэтчбек вряд ли возможно.
Когда несчастные совсем было отчаялись, наступило время моего выхода. Я степенно подъехал и поздоровался. Видимо, поначалу я не был опознан как участник недавнего происшествия, но по мере того, как взгляд женщины сканировал моего «Ижа», этот самый взгляд из слегка удивленного становился мертвенно-галогеновым. Аналогичным же голосом у меня поинтересовались, что мне угодно. Я просто ответил, что могу помочь с доставкой елки, тем более, что чувствую все же некоторые угрызения совести по поводу недавнего курьеза. Мадам сообщила мне, что как раз собиралась позвонить мужу, дабы решить «елочную» проблему. Показалось странным, что при наличии мужа хрупкая женщина покупала и тягала разлапистую сибирскую ель. Но тогда я был слишком усталым, чтобы заниматься анализом. Ничего не оставалось, как махнуть рукой и отойти.
Уже забираясь в кабину, услышал, как девочка сказала маме что-то вроде «врать нехорошо». Я бросил прощальный взгляд на «группу с елью». От аристократического негодования мамы не осталось и следа. Она почему-то напоминала маленького ребенка, который заблудился в большом городе и не знает, куда идти. Казалось, она вот-вот расплачется – как тогда на дороге.
Ни слова не говоря, я забрал проклятое дерево, открыл свою будку и начал погрузку. Возражений не было. В итоге «хвост» елки торчал сзади и вверху на добрый метр, дверцы стянули проволокой (будка была пуста, если не считать коробки замороженных кальмаров, которым было абсолютно все равно – куда и при какой температуре ехать).
Когда все было закончено, девочка вдруг заявила, что поедет с «дяденькой», мотивируя свой выбор тем, что «в такой машинке еще никогда не ездила». Мама долго не возражала, лишь посоветовала «быть поосторожней» (может, она решила, что если я задумал умыкнуть елку, то ребенка в «нагрузку» воровать не стану). Наконец, наша процессия тронулась.
Ехать было недалеко – в пятнадцатый микрорайон. Моя маленькая спутница успела поведать, что ее зовут Аня, а маму – Люся, живут одни на восьмом этаже, папа был пьяница, дрался и они давно от него ушли. Кроме того, мне стало известно, что мама Люся очень давно мечтала о машине, долго копила деньги, а два месяца назад, наконец, купила. Напоследок Аня сообщила, что мама очень вкусно готовит и поинтересовалась, хочу ли я кушать. Меня, признаться, тронула такая детская забота, да я и впрямь умирал с голоду. Пришлось честно сказать «Да».
По прибытии на место Аня огорошила маму заявлением, что мы подружились и я приглашен на ужин. Уже хотя бы из вежливости хозяйке ничего не оставалось, как согласиться. Достав ель и прихватив кальмаров (чтобы не выглядеть совсем уж нахлебником), я двинулся за дамами пешком на восьмой этаж, ибо лифты в России ходят по одним им известным законам.
Мы зашли в скромную, но весьма уютную квартиру, мне было предложено подождать с полчасика, пока готовится ужин. К стыду своему, только я сел в кресло, как тут же отключился. Усталость и «недосыпы» взяли свое.
Проснулся я от того, что кто-то легонько тормошил меня, а вкусные запахи заполнили всю комнату. Открыв кое-как глаза, я увидел Люсю и услышал, что «кушать подано». На белой скатерти с красными гномами стоял салат из кальмаров, а в кастрюльке аппетитно дымились домашние пельмени. Рядом притулились румяные хлебцы и фарфоровая горчичница. Картину дополняла пара закусок дачно-домашнего изготовления.
Поверьте, когда три месяца подряд ешь что попало, когда попало и где попало, такой стол способен выбить слезу, и, наверное, поглощая эту славную трапезу, я сильно «превысил скорость» поедания, обусловленную приличиями, чем рассмешил ребенка Аню и вверг в некоторое смущение ее маму.
Потом завязался непринужденный разговор, мы рассказывали друг другу о своей жизни, работе. Глаза моей новой знакомой уже давно не излучали тот надменно-галогеновый свет. Как бы сказали физики, «спектр стремительно менялся, приближаясь к естественному солнечному». Да и лед в голосе как-то незаметно растаял. Мне было хорошо и спокойно; казалось, что я здесь уже сотый раз.
Опасаясь, что гордая хозяйка вдруг вспомнит о приличиях и намекнет на поздний час, я решил нанести превентивный удар и предложил дамам посетить завтра вечером один из Иркутских театров. Если у мамы и появились сомнения, то радостный вопль Ани разбил их в зародыше.
Был уже десятый час. Тащиться через весь город ставить «Ижа» в арендованный гараж не хотелось, тем более, что квартира, которую я снимал, находилась неподалеку. Люся сказала, что стоянка, где ночует ее Corsa, почти пустая, и место для меня найдется. Так оно и случилось. Старый «Иж» и маленькая Corsa остались ночевать бок о бок, и, наверное, шептались о чем-то на своем автомобильном языке.
Мы же умудрились прогулять еще часа полтора, болтая обо всем подряд. На прощание я получил легкий и смущенный «чмок» в щеку.
Сквозь тучи будней проглянуло солнце. По причине наличия в «Иже» двух мест поездка в театр происходила на Corsa. Повел я. Даже со скидкой на лысую резину и еще кое-какие мелочи, управление иномаркой качественно отличалось от управления «Ижом», как вчерашний ужин отличался от моих случайных «сухомяток». Механическая «пятиступка» работала безупречно. По счастью, снега или гололеда не наблюдалось, полоска асфальта была почти чистой.
Поставив авто на платную стоянку, я шиканул и пригласил спутниц в одно небольшое, но очень приличное кафе, благо время до театра оставалось. Там вдруг Аня заявила, что мне необходимо поучить маму вождению, «а то с ней иногда страшно ездить». Я сказал, что не против, а Люся смутилась.
После культпохода в театр, довольные, мы отправились в Ангарск. Как бы между прочим я заметил, что теперь до Нового года у меня не будет выходного. После секундной паузы дамы почти одновременно пригласили меня на Новый год. Вопрос был решен.
В оставшиеся дни, несмотря на ужасную загрузку, я успел купить подарки. Желая изобразить богача, а может, просто захотев удивить женское сердце, Люсе я купил золотое колечко с зеленым камнем, Ане – здоровенного медведя и блок «Баунти». Пришлось, конечно, «по амбарам помести и по сусекам поскрести», но когда душа поет, разум дремлет. Был у меня подарок и для «Корсы» – две штуки почти новой «всесезонки».
Тридцать первого декабря я возвращался из Иркутска уже в десятом часу по той самой дороге, где и случилась наша первая «встреча». Мела поземка. Незадолго до этого я имел неосторожность заправиться с придорожного бензовоза, и, очевидно, мне достался уже отстой. Внезапно движок зачихал, затроил и заглох. Никакие реанимационные действия успеха не имели. Также безуспешно за пару часов до Нового года было ловить буксировщика – все торопились в свои семьи и компании.
И тогда я стал… разговаривать со старым автомобилем. Я объяснял ему, что это самый важный праздник в моей жизни, что нас ждут и беспокоятся, что если он не поедет, мы просто замерзнем тут. То ли «Иж» и вправду проникся моими увещеваниями, испугавшись, что никогда не увидит Corsa, то ли что-то рассосалось в старческой топливной системе, но движок схватился.
Кое-как, на грани остановки, только на первой передаче, не более 15-20 км/ч мы шли к заветной цели. И старый конь достойно спел свою лебединую песню.
За двадцать минут до боя Курантов я взлетел на восьмой этаж и буквально упал на кнопку звонка. Дверь распахнулась, и моему взору предстали две пары самых прекрасных заплаканных глаз.
Такого праздника у меня еще никогда не было. Свечи, невесть откуда добытое очень приличное шампанское, стрельба с крыши всей возможной пиротехникой, а, главное, необычайный душевный подъем сделали свое дело.
Я терпеть не могу дурацкого словосочетания «делать предложение»; мы просто решили пожить вместе какое-то время и в случае успеха – продолжить.
…Скоро год, как случились эти события. С работой у нас обоих произошли значительные улучшения, мы даже немного улучшили жилищные условия. «Ижа», увы, пришлось продать. Люся подучилась водительскому мастерству, Аня также начала осваивать автомобиль.
Ездим мы на Corsa, я стал особенно осторожен, ведь скоро нас станет четверо. Люся почему-то уверена, что будет девочка, и уже заготовила имя Даша. Иногда Люся шутит, что специально подставилась в тот непогожий вечер. Но даже если бы это было так, я бы не сердился.